Легенды говорят, что в Шаолинь попасть было совсем непросто, и кандидатам нужно было сначала пройти через серьёзные испытания.
Весьма строгие и оригинальные правила поступления в Шаолинь были придуманы и внедрены в практику Мэном Чжаном. Он придумал такие вступительные экзамены, которые позволяли отбирать из всех кандидатов наиболее достойных. Таковыми он считал людей, которые обладали огромным терпением, хладнокровием, способностью находить выход из затруднительных ситуаций. Кроме этого избранники должны были обладать смекалкой и устойчивыми моральными принципами.
Для простых смертных, т.е. людей, которые не являлись монахами каких-либо монастырей (иначе говоря, мирян) поступление в Шаолинь, а точнее прохождение вступительных экзаменов, было возможно только при наличии рекомендаций от уважаемых людей, где они должны были засвидетельствовать благочестие кандидата. С монахов из других монастырей таких рекомендаций не спрашивали. Им требовалось представить разрешение патриарха своего монастыря на переход в Шаолинь и принести ценные дары. И хотя ценность даров была прямо пропорциональна благосклонности к кандидату, тем не менее они отнюдь не освобождали последнего от экзаменов.
Вступительные экзамены начинались с того, что новичок по специальному приглашению являлся к первым воротам Шаолиня, которые находились у подножия горы Сун. Явиться сюда следовало до восхода солнца, и здесь новичок мог ждать неделю, прежде чем его впускали. Некоторым везло больше, и их впускали раньше. Кто-то не выдерживал и уходил. Тех, кто оставался, рано или поздно впускали, и их ждало очередное испытание. Новобранцам приносили обед, состоящий из горячего супа и чёрствой лепешки. Плошки для супа были все без исключения дырявыми. Новички должны были сообразить, каким же образом они могли пообедать. Те, кто этого не смог, или спросил об этом у монахов, немедленно отправлялись домой. По причине отсутствия смекалки. Лишь те, кто сообразил положить лепешку на дно плошки, налить туда суп и съесть сначала суп, а затем саму лепешку, которая размякала от супа, проходили испытание. Но радоваться им приходилось недолго, потому что сразу после обеда их приключения продолжались. Новичкам сообщали, что дорогу в монастырь они должны искать сами. Предусмотрительные монахи на этот случай протоптали несколько тропинок от первых ворот монастыря. В Шаолинь вела лишь одна из них. Нужно было угадать, какая именно. Выбрав одну из тропинок, новичок отправлялся в путь, который был весьма нелёгким: ему приходилось карабкаться по скалам, ежеминутно рискуя жизнью. При этом каждого «грела» мысль о том, что тропинка может оказаться неверной. Если так и выходило, то приходилось спускаться вниз, что было гораздо труднее подъема. Некоторые падали в пропасть. Монахи, разумеется, не карабкались по скалам каждый раз, когда им требовалось выйти из монастыря или войти в него. Они пользовались тропинкой, которая проходила под водопадом. Новичкам о ней не сообщалось.
Те, кому посчастливилось не рухнуть в пропасть, оказывались в бамбуковом лесу, окружавшем монастырские стены. Специально для таких везунчиков гостеприимные монахи заботливо срезали отдельные побеги бамбука почти до земли и заостряли их. Тот, кто наступал на такой побег, пропарывал себе ногу насквозь. Помимо этого, желающих попасть в Шаолинь поджидали ямы-ловушки, дно которых монахи не поленились украсить острыми кольями. Проявив чудеса ловкости, сообразительности и находчивости, новобранцы оказывались у входа в монастырь. Впрочем, они тут же обнаруживали, что он не для них, а для особо почетных гостей, к коим они не относились.
Уяснив сей факт, новобранец обнаруживал ещё вход в боковой стене. В эту дверь входили и выходили те монахи, кому приходилось на какое-то время вернуться к мирской жизни в интересах монастыря. Отчаявшись войти через неё, люди пускались в дальнейшие поиски входа и обнаруживали его сзади монастыря. Около этой двери приходилось караулить примерно с неделю. Некоторых особо везучих пускали через пару дней. Всё время нахождения около входа новобранцев никто не кормил. Тот, кто не захватил с собой припасы из дома, постился или находился на «подножном корме».
Ожидавшим разрешения войти не приходилось скучать: жизнерадостные монахи то и дело обливали их помоями и ловко метали отбросы в зазевавшихся новичков. При этом монахи делали вид, что это происходит по случайности. Все проявления неудовольствия фиксировались наблюдателями. Особо раздражительных (ими, видимо, оказывались те, на чью голову выливались особо мерзкие помои) отсылали домой. Та же участь ожидала и тех, кто осмеливался спрашивать о чём-либо выходивших из монастыря.
Но вот наконец наступал счастливый миг, и новичков запускали внутрь. Однако, вместо радостных приветствий и поздравлений на них никто не обращал внимания. Только несколько вредных монахов различными способами пытались вывести новобранцев из себя. Делалось это весьма искусно. Если всё завершалось победой монаха над терпением новичка, то последний отправлялся домой. Тем, кто не поддался на провокации премию не вручали, а приказывали заняться делом. Например, новичку поручали вымыть пол. Как только он заканчивал работу, по чисто вымытому полу проходила монашеская братия в грязных сандалиях. Пол приходилось мыть заново. Кстати говоря, для этого необходимо было вновь принести воду. Дело это было нелёгкое, так как заботливые монахи обычно давали новичкам дырявое ведро (воистину, гостям предлагают лучшее…). Также монахи развлекались тем, что давали новичкам противоречивые поручения или упрекали в том, чего они не делали. Если новобранец возмущался таким обращением или отказывался выполнять приказы, то его отсылали домой. Потом новичкам предлагали убить и сделать жаркое из белого кролика. На это требование нужно было ответить категорическим отказом (белый кролик – священное животное в Китае).
После следовало испытание на честность. Новичкам давали крупную сумму денег и просили временно хранить её у себя. Затем, когда они отдавали деньги назад, их упрекали в том, что часть денег украдена. Кандидат должен был убедительно доказать что это не так. Дальше следовало испытание на выносливость. Например, предлагали простоять несколько часов в стойке «лошади». Тот, кто не выдерживал такой пытки, обвинялся в недостаточном усердии (если не верите, что это трудно, попробуйте постоять так 10 минут).
Наконец, следовал последний экзамен. Он заключался в беседе с патриархом монастыря. В конце беседы патриарх предлагал кандидату чай. Если тот отпивал из чаши, то его отсылали домой из-за незнания этикета и непочтительности. Кандидат должен был сначала поклониться алтарю предков и самому патриарху. Если патриарх Шаолиня выпивал свой чай, то новичок считался принятым.