Уроженцу Ольховки В.А. Сагалаеву, казалось, на роду написано быть биологом. Детство его прошло на Волго-Донском водоразделе, где до сих пор сохранились уголки почти нетронутой природы. В поселке из уст в уста передавались рассказы о знаменитых земляках: помещике Ткаченко, выкопавшем 18 прудов, повлиявших на микроклимат района, или о выпускнике Сорбонны помещике Жеребцове, создавшем задолго до XX столетия совершенные оросительные системы. Даже сам дом Сагалаевых стоял в старинном разросшемся саду.
Семья Сагалаевых, судя по фамилии, имеет дагестанские корни. Но, насколько помнят её историю представители разных поколений, они всегда жили на Волге и Дону.
— Мои дед и прадед возвели на свои средства православную церковь в селе Дубовый Овраг. Большая часть рода жила зажиточно. Вот и попали 17 Сагалаевых под раскулачивание. Судьба их мне неизвестна. Я до сих пор убеждён, что весь позитив в истории России — дело людей зажиточных и самостоятельных, потому что они умели трудиться, не жалея сил. Нынешняя беда в том, что в определённый момент к власти пришли потомки тех, кто был ленив и склонен «заглядывать в стакан».
Что ж, родители, педагоги и сама судьба учили моего собеседника самостоятельности и трудолюбию. А может быть, ген трудолюбия был заложен в нём изначально?
Когда Вадим поступал в пединститут, сомнений не было: ботаника. Полевая практика позволила побывать во многих районах тогдашнего СССР.
— Пожалуй, нынешние молодые учёные не имеют такой возможности всестороннего образования, какая была в 70-80-е годы, — считает Вадим Александрович. — Коммерциализация науки недопустима. Полагать, что биологией будут овладевать за свой счёт богатые люди, по меньшей мере, нелепо…
Везло ему на людей и в поле, и вузе, и в Московском ботаническом саду, где готовилась диссертация. С тех пор В. Сагалаев убежден: поле плохих людей не любит.
Путешествия и систематизация коллекций пробудили в биологе потребность раскрыть закономерности географического распространения растений. Уникальную возможность для этого предоставляла именно природа Волгоградской области.
— В древности наш регион формировался под влиянием двух факторов. Первым был ледник, который двигался в междуречье Хопра и Медведицы, на северо-западе. Могучие валуны, которые можно встретить сейчас в округе Серафимовича, ледник принёс из Скандинавии. Вторым — затопление водами Черноморско-Каспийского бассейна, на юге области. Район современного Волгограда оставался своеобразным ковчегом, укрывавшим древние растения и животных, обеспечивавшим связь Кавказского участка земной тверди с Приуральем.
Где-то в этих районах формировался индоевропейский тип человека. История индоевропейских языков наглядно свидетельствует, что народ этот образовался на границах ледника. Только у нас слова «мороз», «смерть» и «море» являются однокоренными. Только у нас Дед Мороз и Снегурочка — любимые герои сказок.
И всё же Волгоградская область, по площади превышающая Бенилюкс и Швейцарию, вместе взятые, населена относительно неплотно. Потому и сохранились здесь реликтовые доледниковые и приледниковые растения — спутники наших далёких пращуров. Сохранить их помогают природные парки.
— В этом году планируется создание очередного Усть-Медведицкого парка, — рассказывает наш гость. — На его территории я обнаружил водяной орех чилим, его плод — верный помощник казака в неурожайный год. Занесён в Красную книгу. Там же среди песков растёт уникальная малышка — пузырчатка. Это растение питается насекомыми. Встречается и плаунок заливаемый. Он считается вымершим и последний раз описан на Дону ботаником В. Дробовым в 1908 г. А можно ли поверить, что на широте Волгограда растет сфагнум — мох из далёкой тундры! Таковы они — живые отметины истории…
Под Серафимовичем можно найти и папоротник. Славяне называли его «перунов огнецвет». Любопытно, что вера в то, что папоротник цветёт (хоть и крайне редко), пережила века. В это верил даже знаменитый систематизатор Карл Линней. Любопытна разновидность осоки — осока поздняя. Ближайшие кулиги этой травы встречаются у Архангельска.
К сожалению, в последнее время появились у нас в регионе агрессивные пришельцы, такие, как эхиноцистис из Северной Америки. Они борются с местной флорой не как животные и люди, а методами биохимической войны: выделяют вещества, вредные для наших растений. Накапливание пришельцев в ареале грозит разрушением сложившемуся сообществу.
Пользуясь паузой и прихлебывая ароматный чай, я интересуюсь, какие точки на карте области представляются моему собеседнику наиболее уникальными.
— Прежде всего — район Белогорского женского монастыря на Иловле, — говорит В. Сагалаев. — Создавать монастырь помогал потомок атамана Волжского казачьего войска Персидский. Место потрясающее по красоте: дубрава, пещера, родник, который называют святым. Монахи ведь селились не где попало, а, как правило, на местах прежних языческих святилищ. Дуб — священное дерево не только для славян, но и для всех индоевропейских народов, дерево, посвящённое богу-громовержцу. Кое-где в России дуб почитают до сих пор. А какой чудесный образ дуба создал в свое время А.С. Пушкин!
Когда я привожу на это место студентов, многие заплетают веточки лентами, подвешивают записки «на счастье». А ведь никто их этому не учил. Подобные обычаи можно наблюдать в Германии. Там наряжают не только елку, но и «майское дерево» — берёзу. Кстати, и в православии сохранилась традиция на Троицу украшать церковь берёзками.
Таких дубовых рощ в области несколько: по Хопру, по Бузулуку, по Волге. Когда-то здесь жили люди, культуру которых археологи называют Салтовской. Арабские же историки прямо указывают: это был Русский каганат. Под давлением хазар часть русов ушла в Прибалтику. Оттуда по просьбе новгородских славян они пришли в Старую Руссу и Новгород как варяги во главе с Рюриком.
Думаете, почему вещий Олег собирался «отмстить неразумным хазарам»? Потому что они захватили земли, принадлежавшие по праву его роду. Разгром хазар завершил внук Рюрика Святослав.
От воспоминаний о далеком прошлом мы вновь вернулись к одному из самых актуальных вопросов современности: состоянию природной среды в регионе. Экология, как известно, официально не вошла в число национальных приоритетов, но по логике она пронизывает каждый из них: здравоохранение, образование, сельское хозяйство…
— Обстановка в области определяется тем, что на Волгоград и Волжский приходится огромная антропогенная нагрузка. В сельских же районах способность природы к самовосстановлению достаточно высока. Помните чилим? Он исчез, когда с полей в реки изливались потоки удобрений. А сейчас появился снова.
В 90-е годы нагрузка на природу снизилась. Сейчас, с восстановлением промышленности и непомерным ростом автотранспорта, ситуация изменяется в худшую сторону. В условиях капиталистической экономики необходимо строжайшее экологическое законодательство. Потому что хозяева не спешат вкладывать деньги в строительство и реконструкцию очистных сооружений.
Доходит до смешного. Каждую весну начинается вселенский плач: вскрылись несанкционированные свалки. Да ведь элементарный анализ может показать — это шлаки с такого-то завода, а этот пластик с такого-то. И пусть ликвидируют сами, да ещё заплатят на полную катушку. По-моему, областная Дума и горсовет в состоянии решить эту проблему.
Нужны строжайшие ограничения. К примеру, в Германии владелец автомобиля, не отрегулировавший карбюратор, заплатит штраф до 10 тыс. евро. Возможно, необходимо создание природоохранной полиции. Помню, в той же Германии я бродил по природному парку, а проще говоря, по болоту, образовавшемуся в кратере древнейшего вулкана. Попался любопытный вид мха, я и взял образец, положил в полиэтиленовый пакет. На выходе подходят здоровенные дядьки в камуфляже и давай вести «воспитательную работу». Потом узнали, что я русский, спрашивают: «Где взял?» Пошли мы обратно по мосткам, сделанным для посетителей. «Вот где», — говорю. — «Положи на место!» Пора и у нас так.
Рассказ Вадима Александровича почему-то напомнил мне крылатую сталинскую фразу: «Дело мира победит, если народы мира будут отстаивать его до конца». А не тем ли же подходом следует руководствоваться, когда речь идёт о самом дорогом для нас — о родной природе? Ведь принадлежит она не нам, а нашим потомкам.
У заведующего кафедрой ботаники ВГПУ В. Сагалаева какое-то особо пластичное биологическое мышление. Он, например, убежден, что существуют ген трудолюбия и ген лени. Пьянство, превратившееся в неприкрытый геноцид, он объясняет тем, что у русских плохо вырабатывается фермент, разлагающий алкоголь. Это ведь тоже наследственность. У индейцев этот фермент вообще не вырабатывался. Что с ними сделали, всем известно.
Вадим Александрович — убеждённый сторонник крепкой многодетной семьи. И защиту её он считает не менее важной, чем защиту природы. Сам он убеждён, что во многом сложился как человек благодаря поддержке его супруги, казачки Надежды Дмитриевны.
Беседа наша проходила во вполне урбанизированной обстановке. Но я представлял его путником, идущим сквозь степи и холмы, бережно раздвигающим ветви над маленькой речкой…
А разве каждый из нас не подобен такому путнику? Вы спросите, почему я всё это записал? Не только потому, что мы с В. Сагалаевым люди одного поколения (и посему вольные или невольные единомышленники). Просто встретить не просто довольного жизнью, а счастливого человека в наши дни — большая удача. И я хотел поделиться ею с вами, дорогие читатели.
Николай Марченко.