История № 1
У Его Святейшества Праджнятары, двадцать седьмого буддийского патриарха, был любимый ученик. Учитель очень хотел передать ему Дхарму и Титул, но тот никак не мог достичь просветлённого видения. Патриарх был очень огорчён тем, что многие другие ученики уже далеко продвинулись в понимании истин буддизма и писали ему очень глубокие гатхи (Стихотворение, выражающее степень просветлённости монаха), тогда как его любимец всё ещё блуждал в Дремучих Джунглях Клеши (Клеша — заблуждение). Целыми сутками он размышлял, как ему помочь, и наконец додумался. Он приказал слугам взять большой кусок стекла и облить его поверхность жидкой грязью. Когда грязь подсохла на солнце, Патриарх сам отнёс стекло туда, где в медитации неподвижно сидел его ученик, тщась обрести просветление.
— Несть спасения в неподвижном сидении, — молвил Праджнятара. — Оно лишь уподобляет тебя неживой природе, она же, как учит нас Владыка Гаутама, не содержит в себе семян Буддовости.
Затем он поставил перед учеником грязное стекло и, поддерживая его одной рукой, велел ему смотреть сквозь стекло на мир.
— Что ты видишь? — спросил он ученика.
— Я вижу грязь, о Учитель, — уныло ответил тот.
— А как ты думаешь, каким образом можно увидеть мир сквозь это стекло?
— Я думаю, нужно смыть с него грязь, о Учитель.
— В самом деле, это можно было бы сделать. А как ещё увидеть мир сквозь это стекло, не смывая с него грязи?
— Ещё можно разбить это стекло вдребезги, о Учитель.
— Очень хорошо! — радостно воскликнул Праджнятара, ибо он увидел, что ум его ученика работает. — Как же увидеть мир, не смывая грязь со стекла и не разбивая его вдребезги?
Ученик на минуту задумался, а затем, лукаво взглянув на Патриарха, сказал:
— Можно вежливо попросить вас убрать его в сторону, о Учитель.
— Замечательно, клянусь Махапраджной! (Великая мудрость) А каким образом можно увидеть мир, не смывая грязь со стекла, не разбивая его вдребезги и не утруждая меня просьбой убрать его в сторону?!
На сей раз ученик размышлял очень долго и наконец признался, что не знает, как можно это сделать. Тогда Праджнятара положил кусок стекла на землю, сел напротив ученика в позу лотоса и поведал ему о трёх ступенях просветлённого видения мира сквозь грязное стекло.
— Вначале, — говорил он, — ты должен смотреть на мир так, как если бы не было никакого грязного пятна, заслоняющего от тебя его красоту. Затем, в одну прекрасную кшану (Мгновение восприятия), ты постигнешь, что никакого пятна в действительности нет, и будешь смотреть на мир сквозь чистое стекло. И наконец, уже зная достоверно, что пятна нет, ты вновь начинаешь смотреть на мир сквозь грязное пятно на стекле, но уже как если бы оно было. Понял ли ты меня?
— Понял, о Учитель, — отвечал ученик, — но не сочтите за дерзость мой следующий вопрос: зачем нужна третья ступень? Разве буддизм — это игра?
— Проделай всё то, что я тебе сказал, — вместо ответа промолвил Праджнятара. — Когда ты достигнешь третьей ступени просветлённого видения и сможешь по собственному произволу выгружать пятно из своего сознания и загружать его туда обратно, тогда приходи ко мне, и я отвечу на твои вопросы, если они у тебя ещё будут. А сейчас возьми лопату и вкопай это стекло в землю. Как только сделаешь это, немедленно принимайся за работу. Помни, что времени для достижения Бодхи (Прозрение) очень мало: в любую кшану Смерть может настичь тебя.
С этими словами Патриарх оставил своего ученика…
Больше года они не общались, ибо ученик проводил почти всё своё время в позе лотоса перед врытым в землю стеклом. Наконец он явился в келью Патриарха, трясясь от ужаса с головы до ног. Праджнятара встретил его спокойной улыбкой и поинтересовался, что с ним такое, не увидел ли он самого Мару? (Аналог Дьявола в буддийской мифологии)
— Г-гораздо хуже, о Учитель, — заикаясь, выговорил ученик. — Мне теперь уже не страшен Мара, но я б-боюсь самого себя.
— Достиг ли ты Третьей ступени? — осведомился Патриарх.
— Д-да, о Учитель. Я п-постиг, что пятно на самом деле находится в моём сознании и я могу выгружать и загружать его, к-когда мне заблагорассудится…
— …а также ты постиг, — с улыбкой, играющей на его устах подобно узорам Майи, продолжил за него Праджнятара, — что если ты можешь проделывать это с пятном засохшей грязи на стекле, для тебя не составит труда управиться и со всем остальным… не исключая твоего старого учителя Праджнятары, Двадцать Седьмого Хранителя Дхармы, который ведь тоже не более, чем пятнышко грязи на стекле твоего восприятия? Это тебя напугало?
И поскольку Патриарх проник в самое сердце ученика, тот повергся ниц к его ногам и в ужасе взмолился:
— Простите, Учитель!! Простите!!
Тогда Праджнятара легонько коснулся его носком сандалии, повелевая ему встать.
— Отныне, — молвил он, — тебя будут звать Бодхидхарма, ибо ты прозрел и достиг Просветлённого Видения Вещей Мира, и теперь можешь, если пожелаешь, в течение одной кшаны погрузить весь мир в Пустоту, а в течение другой — извлечь его оттуда. Но ты ещё не добился полной безупречности, ибо ты боишься. Тебе надлежит продолжать свою практику с «грязным стеклом» до тех пор, пока ты не достигнешь состояния абсолютной непривязанности, то есть не будешь испытывать ни страха, ни гордости, ни каких-либо иных чувств по поводу своего достижения. Тогда ты будешь готов унаследовать Дхарму и после моей Паринирваны отправишься на Восток, чтобы просветлять там живых существ. Пока же иди и тренируйся.
Бодхидхарма низко поклонился Учителю и вышел из кельи.
2004 г.
История № 2
Рассказывали, что Его Святейшество Арья Капимала, тринадцатый буддийский патриарх Индии, был очень воинственным, за что многие порицали его и говорили, что он не достигнет Нирваны. Он сформировал из монахов и выучил могущественную армию для освобождения из тюрем узников, томившихся там в ожидании суда.
— Когда живое существо заключают в тюрьму помимо его воли, о Нагарджуна, — пояснял он одному из своих учеников, — оно лишается возможности встретить на своём пути наставника, который поможет ему достичь Буддовости. Поэтому, пока я жив, я буду освобождать живых существ, даже если вся Индия ополчится против меня.
Однажды, проходя с довольно многочисленным отрядом монахов мимо одной из тюрем, Капимала услышал какие-то стоны.
— Это стоны живого существа в заточении, — сказал он монахам. — Или существ. За мной, сыны Шакьи, мы должны освободить их всех!..
Узнав, что у ворот тюрьмы стоит грозный тринадцатый патриарх с отрядом монахов-воинов и требует немедленной и безоговорочной выдачи ему всех узников для их последующего отпущения восвояси, начальник тюрьмы вышел к Патриарху и, отвесив ему глубокий поклон, клятвенно заверил Его Святейшество в том, что в тюрьме сейчас не содержится ни единого узника.
— Ты лжёшь, о начальник, — сдвинув брови, сурово молвил ему Капимала. — Я и мои братья собственными ушами слышали ужасные стоны живых существ, доносящиеся из-за стен этого проклятого заведения. Ты лично проведёшь меня и нескольких братьев по всем тюремным помещениям, дабы мы могли их осмотреть.
Начальнику не оставалось ничего другого, как только подчиниться. Они обошли все казематы и застенки и действительно не обнаружили ни одного заключённого. Начальник тюрьмы позволил себе скромно заметить, что он был прав.
— Да, ты прав, — согласился Капимала. — Но правота твоя непостижима, и разве сам ты не удивлён своей правоте? Неужели ты не слышишь эти стоны, которые не смолкают ни на мгновение?
Начальник опять-таки смиренно ответил, что в круг его обязанностей не входит истолкование звуков неизвестного происхождения, что это скорее по части людей высокопосвящённых, таких, как его досточтимые гости. В глубокой задумчивости Патриарх покинул здание тюрьмы, и вдруг озарение снизошло на него. Он повелел начальнику, вышедшему за ворота, чтобы проводить его, срочно начать эвакуацию из тюрьмы всех живых существ: от надзирателей до тюремных крыс. Отдав это распоряжение, он тотчас же послал одного из монахов в монастырь, приказав ему явиться с армией в полной боевой готовности — «и, самое главное, пусть прикатят стенобитные орудия».
Что касается начальника тюрьмы, то он пришёл в ужас, но не осмелился противиться воле Патриарха, к тому же, он решил, что всё равно в тюрьме поселились злые духи и Патриарх знает, что делает — в любом случае, ответственность всегда ложится на сильного, а он, начальник тюрьмы, здесь явно слабая сторона.
Когда все живые существа были благополучно эвакуированы, подоспевшая армия монахов со стенобитными орудиями принялась крушить стены тюрьмы. Патриарх приказал разрушить здание до основания и не оставить в буквальном смысле камня на камне. Поэтому монахи пустили в ход всё своё вооружение и к вечеру окончательно развалили тюрьму. Однако стоны всё ещё слышались. В недоумении, сопровождаемый его преданным учеником Нагарджуной, Патриарх обошёл гигантскую груду камней, в которую превратилось столь ненавистное его сердцу сооружение. И наконец обнаружил два камня, которые ещё связывала между собою карма. Тогда он поднял свой меч и разрубил карму. В тот же миг стоны прекратились. Патриарх велел монахам возвращаться в монастырь, оставив их вдвоём с Нагарджуной. В свете заходящего солнца монахи тронулись в обратный путь, и когда Патриарх и его верный ученик остались наедине, Капимала молвил такие слова:
— О преданный мой Нагарджуна, я должен сказать тебе, что уже изрядно утомлён восприятием постоянно изменяющихся дхарм и собираюсь удалиться в горы, чтобы там, в уединённой медитации, покинуть этот мир, где каждая кшана является смертельным оскорблением для духа. И вот, если ты правильно ответишь на вопрос, почему я приказал разрушить тюрьму, я вручу тебе рясу и патру и сделаю тебя четырнадцатым патриархом. Отвечай: знаешь ли ты, почему я приказал это сделать?
— Знаю, о Учитель, — тихо, но твёрдо произнёс Нагарджуна.
— Говори.
— Я думаю, о Учитель, — сказал Нагарджуна, — что это был единственный способ освободить узника.
— Какого узника, о Нагарджуна? Ведь мы никого не нашли, разве не так?
— Истинно так, о Учитель. Но я думаю, что сама тюрьма и была узником. Каким-то непостижимым образом, вообще-то несвойственным неживым существам, она впала в грех двойственности и вообразила себя узником, а вообразив, востосковала по свободе от самой себя. Приказав разрушить её, вы тем самым устранили источник её наваждения, а значит, и страданий. Это был единственный способ, о Учитель.
— Но разве это, — Патриарх резко повернулся к нему, — в корне не противоречит Дхарме, тринадцать поколений назад завещанной нам Так Пришедшим?! (Имеется в виду Гаутама, четвёртый Будда Бхадракальпы, которого называли «Татхагата», «Так Пришедший» (к просветлению))
— Об этом я никогда не осмелюсь судить, о Учитель, ибо я сын Шакьи.
— Отлично сказано! — просияв, возгласил Капимала и положил обе руки на плечи Нагарджуне. — Отныне можешь считать себя четырнадцатым Патриархом Индии!..
Вскоре после этого Арья Капимала действительно удалился в одну из горных пещер и в течение нескольких месяцев медитировал там на Пустоте. Увы, как и пророчили злые языки, ему не удалось войти в Нирвану, но Будда Амитабха, Милостивый Владыка Блаженной Земли Сукхавати, принял его в свои мистические владения, ибо узрел сострадательность и благородство его гордого и воинственного духа. В Земле Амитабхи Капимала окончательно смягчился духом и в следующий раз уже уверенно осуществил Парамиту (Достижение противоположного берега (моря существования)) — ступил из светлого мелководья своего последнего воплощения на золотой берег Нирваны.
2004 г.