Кто сможет ответить на вопрос: что общего у Леонида Фёдорова и Аллы Пугачёвой? Ничего, казалось бы. Ан нет. Например, они оба теряют интерес к своим альбомам, как только работа закончена и продукт выходит в свет. Но если А.П. устаёт от одной мадам Брошкиной, чтобы немедленно клонировать следующую, то Л.Ф. всё дальше идёт по пути эстетического радикализма, не опасаясь непонимания поклонников, криков «Дорогу» давай!» и рассуждений о коммерческой целесообразности. С последней, кстати, всё в порядке: сейчас «Аукцыон» отправился на гастроли по мегаполисам Америки.
А весь апрель Леонид провел в Москве: концерты, интервью, участие в фестивалях, презентация нового сольного альбома «Таял», созданного вместе с Владимиром Волковым, струнным ансамблем, православным хором, Анри Волохонским, Сергеем Щураковым и освоенным лэптопом.
Господа музыковеды не скупятся на похвалу: называют альбом «фантастическим», «беспрецедентным», «аудиоальманахом импровизационного искусства», «альтернативой альтернативе», «пугающим», «вгоняющим в оцепенение», «на уровне поздних Coil», и, знаете ли, все они бесконечно правы. Сам Фёдоров назвал его «довольно пафосным», скромно умолчав, что пафос здесь вполне уместен. Послушайте композицию «Бен Ладен», и вам не понадобятся сводки новостей – язык музыки универсален. Главное – не сойти с ума ненароком. Лёня сетует на то, что к концу ХХ века композиторы перестали влиять на массовое сознание, быть средоточием духа, проводниками сакральной мысли. Есть определённая связь между крайним нежеланием Фёдорова общаться с журналистами и его внутренним стремлением стать таким проводником. Поэтому самыми частыми ответами на вопросы у Лёни являются смех и фраза «Так получилось». Мы говорили совсем недолго, но у Фёдорова есть поразительная способность повышать настроение и делиться позитивной энергией. В свою очередь делимся ею с читателями «Re:Акции».
– Леонид, что ты знаешь о параллельных реальностях, что там происходит?
– (Заразительно смеётся.) Я с трудом представляю, что это такое. Мне эти реальности глубоко параллельны.
– Был в твоей жизни такой момент, который разделил её пополам и изменил тебя?
– Женился. Но сказать, что я стал лучше? Мне кажется, нет. Такие события, конечно, были. Смерть отца, например. Не могу сказать, что изменился, но это изменило мою жизнь... Дети рождались – сын и две дочери.
– Слово «Таял» имеет какое-то смысловое значение?
– Потенциально может какое угодно иметь. Но в данном случае нейтральное. Внеэмоциональное. Не грустное, не радостное – это просто действие.
– Переход в другое состояние или окончательная смерть?
– Скорее первое. Смерти нет.
– Что тебя такое количество времени держит вместе с Волковым? Ты же не стал бы заниматься музыкой с человеком только потому, что дружишь с ним? У тебя много друзей-музыкантов.
– А я со многими и играю. (Смеётся.) Не только с Волковым. Для меня мастерство музыканта – не главное. Близость психологическая важнее.
– Кажется, с ним больше всего.
- Может быть, последнее время чуть больше. Это не специально получается – так выходит. Почему так происходит – мне всё равно, я не очень стараюсь вникать в причины. Я вообще всю жизнь подчиняюсь судьбе. Стараюсь не быть её хозяином.
– Насколько ты безбашенный человек? Если очень приспичит, можешь нарушить какое-нибудь табу?
– Наверное, могу. Я нарушаю какие-то табу периодически. Перехожу улицу на красный свет – нарушаю. Но это всеобщее «табу». А есть и мои собственные ограничения.
– В чём приходится себя ограничивать?
– Такая жизнь у меня напряжённая, так много обязанностей… Не могу позволить себе куда-нибудь поехать отдохнуть в любое время. Жизнь – даже в бытовом плане… Мотаюсь постоянно туда-сюда из Питера.
– А радости?
– Там же, в бытовом. Дети радуют. И любовь.
– Можешь ли вспомнить мгновение, которое хотелось бы остановить навсегда?
– Нет, таких точно нет. Я человек очень переменчивый, мне всё очень быстро надоедает, даже хорошие вещи – бывало и такое... Поэтому я стараюсь жизнь разнообразить. Рутину не люблю. Как только чувствую её, сразу пытаюсь что-нибудь менять.
– Прямо сейчас чувствуешь, что какое-то изменение у тебя грядёт?
– Сейчас ничего. Отдыхаю. Один из немногих дней, когда я могу ничего не делать.
– У «Аукцыона» будет новый альбом?
– Надеюсь. А работа идёт потихонечку. Будет ли? Я не знаю. Но хочется…
– Ты следишь за новостями? Что-нибудь затронуло, испугало, удивило?
– Удивили английские учёные. Придумали программу для программирования компьютеров. То есть программа для делания программ. И взяли за основу устройство сетей человеческих нейронов. Роботы будут отслеживать болезни, депрессии. Они будут друг друга обучать. Люди придумывают такие вещи…
– Что ты сделал хорошего за последние 20 лет?
– Я? Всё больше пакости, на мой взгляд. Ну, кроме детей.
– Как же музыка?
– Я не считаю, что моя музыка какая-то выдающаяся.
– Неужели не найдёшь предмета гордости, переслушав старые альбомы?
– Почему же? «Моя любовь», например, на «Птице».
– А что нового в новом альбоме?
– Вообще всё. Могу смело сказать – такого не было у меня еще. Такого подхода. Такой музыки. Другой совсем – ВОИНСТВЕННОЙ.
Айрат Дашков.