Весь мир – театр, справедливо заметил когда-то гений. Если так, то и театр – это целый мир, со своими законами, куда может попасть любой желающий. Но, попав однажды, уже никогда не захочет вернуться в прежнее место своего пребывания.
Царицынскому драматическому театру – уже более 140 лет. Первое упоминание о нем сохранилось в рапорте исполнительного полицмейстера, который в 1872 году доносил по начальству: «Театр находится в Царицыне, в частном каменном здании, принадлежащем купцу Калинину и содержится почетным гражданином Александром Астаповым по театру Ярославцевым. Снят им с первого октября сего года… Состав труппы – 15 человек: 8 мужчин, 7 женщин. Все они особенно артистическими достоинствами не отличаются, но сценическое исполнение ими пьес довольно удовлетворительное».
Видимо, царицынский полицмейстер считал себя человеком просвещенным, коли так снисходительно отзывался об актерах. Хотя, может быть, его оценка базировалась на чисто полицейских критериях – кто теперь скажет точно. Но однако же театр и с этими актерами пользовался большой популярностью.
О названном почетном гражданине Астапове, организаторе театра, известно, что он был сыном богатого ярославского купца, подавшимся в актёры наперекор отцовскому желанию. Взяв сценический псевдоним по месту проживания, теперь уже антрепренёр Ярославцев, пошёл по Руси с собственной труппой. Так он попал и в Царицын.
Город тогда насчитывал «6217 человек мужского полу, 5868 – женского. Всего 12085 жителей». Это был типичный уездный городишко, который послереволюционными историками единодушно характеризуется как «убогий», «запущенный» и тому подобное. Но, давайте вдумаемся: появление театра в городке с 12-тысячным населением никак не отнесешь к приметам «убогости» и «запущенности». Наоборот, здесь можно говорить о достаточно высоком уровне общей культуры.
В сегодняшнем Волгограде насчитывается миллион жителей. Если проецировать соотношение 19 века, то в городе-герое должно быть, как минимум, 80 театров. А у нас и восьми не наберется. Так что, давайте не будем про «убогость» предков.
И, между прочим, насаждать театры принялось не государство, а, простите, меценаты. Деловые люди, то есть. Которые умели считать копейку, но и голова у них варила на зависть многим «государевым людям». И коли взялись они за обустройство театров, то наверняка видели в них выгоду не только материальную, но и нравственную для всей Державы.
И не тот пошел меценат. Или, по-нынешнему, спонсор. Канули в Лету барские затеи, создававшие театры по капризу или любопытству. На авансцену театрального дела вышли купцы и предприниматели, сколотившие капиталы собственным трудом и смекалкой, и теперь задумавшиеся о духовном.
Замечательно описал новые веяния в провинции Глеб Успенский в очерках о русской глубинке: «Были уже заметны некоторые новые черты: так из окон купеческого дома доносились на улицу звуки фортепьяно; нетвёрдые пальцы и, очевидно, непослушные руки с большой поспешностью разыгрывали нечто из «Прекрасной Елены». Дом, в котором ещё обсчитывают мужика, но уже играют Оффенбаха, несомненно весьма отличается от дома, где прежде только обсчитывали и служили молебны. Что-то новое уже есть в этом доме».
Именно деловые люди и стали родоначальниками царицынского театра. Первоначально спектакли ставились в одном из домов купца Калинина, где имелась небольшая сцена и зрительный зал. Затем предприниматель Шувалов построил в долине реки Царицы деревянное театральное здание «Конкордия», которое на летнее время сдавал в аренду антрепренёрам. Несколько сезонов в этом театре выступала драматическая труппа Агапова. С 1882 года антрепренёр Христич арендовал зал в доме купца Божескова. Дом этот трёхэтажный, каменный считался самым большим и представительным в Царицыне.
(Продолжение следует)