Волгоград стал одним из первых городов (если быть совсем точным, то вторым после Тольятти), где прошла премьера первого из двух главных российских фильмов этого Нового года — в «Синема парке» был представлен фильм-праздник Валерия Тодоровского «Стиляги». Молодёжный мюзикл у Тодоровского-младшего вышел ярким, американизированным и фактически комедийным, хотя затрагивает послевоенную эпоху.
Чем старше становится Валерий Тодоровский (в этом году ему исполнилось 46 лет), тем сильнее его волнует молодёжная тема. В прошлом году, когда проект «Буги на костях», как изначально именовались «Стиляги», встал из-за производственных проблем, режиссёр снял со своей яркой молодёжью остросоциальный фильм «Тиски», где попытался показать изнанку торговли наркотиками в провинциальном городе. Незнание данной темы привело не к самым лучшим результатам, а самым ярким моментом «Тисков» стала драка в партере голого Фёдора Бондарчука и одетого Алексея Серебрякова. И вот новая работа Валерия Тодоровского, снова адресованная в первую очередь молодёжи. Пиар у картины почти такой же беспрецедентный, как и у «Иронии судьбы-2», а то и поболе: сразу два канала, «Первый» и «Россия», ежедневно вдалбливают в зрительские мозги, что пойти на «Стиляг» необходимо, музыкальные каналы также ежедневно крутят музыкальные номера из «Стиляг», в одном из которых светит обнажённым телом Оксана Акиньшина, фильм имеет эпатирующий рекламный плакат, на котором ядрёная деваха стоит в чём мать родила, а интимные места у неё прикрыты пластинками.
В общем, молодёжную зрительскую аудиторию окучивают всеми доступными аудиовизуальными способами. Так что же это за мюзикл «Стиляги», только производственный бюджет которого составил 15 миллионов долларов?
«Стиляги» — это стилистически стопроцентно американский мюзикл, что и не удивительно, ведь понятия российский мюзикл не существует в природе. Причём картина Валерия Тодоровского именно мюзикл, а не музыкальный фильм, как то заявляется его создателями: музыкальные номера здесь являются не дополнением к основной истории, а фактически самой историей, где в паузах между пением актёры иногда говорят. Для тех, кто не любит мюзиклы, сразу скажу: режиссёр очень органично сочетал музыку и диалоги, отчего отторжения «Стиляги» у всех, кто принял стилистику фильма, вызвать не должен.
В фильме невероятно простецкий сюжет (история комсомольца, который серому однообразию предпочёл яркое движение стиляг, имевшее место в СССР в 50-е годы), отчего форма однозначно победила содержание. А форма у «Стиляг» такая, что закачаешься. Как выражался хомяк Рино из «Вольта»: «Он шикарный!». И это сущая правда без малейшего преувеличения. С визуальной точки зрения в фильме Валерия Тодоровского всё настолько хорошо, что напрашивается только одно определение — безупречность. Более 800 костюмов, пошитых для картины, множество артефактов ушедшей эпохи, великолепный подбор натуры, сохранившей колорит полувековой давности, почти незаметное включение в визуальный ряд декораций и компьютерной графики — всё это работает на то, что зритель погружается в атмосферу фильма и начинает в ней купаться.
Главное — не начать сравнивать действительность из жизни с тем, что снял Валерий Тодоровский, так как, по крайней мере я на это надеюсь, режиссёр не стремился к скрупулёзному воссозданию бытования советского человека в 1955-56 годах, когда происходит действие фильма. Да, в кадре есть и одежда тех лет, и машины, и аппараты для газированной воды с сиропом, и коммуналки с их вечным кильдимом, и многое другое. Но это лишь детали, долженствующие помочь зрителю погрузиться в атмосферу и уловить колорит указанной эпохи. Гораздо больше Тодоровского волнует яркий и приукрашенный быт стиляг. О, стиляги в фильмы просто умопомрачительные: чуваки с невероятными коками, в кислотных, как по-нынешнему можно назвать их прикид, одёжках и постоянно говорят о чувихах, которые, в свою очередь, не менее раскрашены почти до аляпистости. Режиссёр с упоением показывает процесс превращения комсомольца в стилягу: как он впервые облачается в зелёный пиджачок и повязывает немыслимой расцветки галстук, как надевает туфли «на манной каше» и ставит пластинки «на костях» (запрещённую иностранную музыку записывали тогда на рентгеновские снимки). И тут бы режиссёру дать молодому зрителю подпорку в виде пояснений, как назывался тот или иной элемент одежды, так как юный зритель, возможно, даже песню Виктора Цоя «Ты был когда-то битником» не слышал. Например, тем же шрифтом, что название глав фильма, можно было дать какие-нибудь глумливые пояснения к прикиду стиляг.
Коль скоро зашла речь о Викторе Цое, то надо сказать о хитром приёме, избранном Валерием Тодоровским для музыкальной части «Стиляг»: герои, кстати, все без исключения своими голосами, исполняют песни… российских рокеров, спетые теми в перестроечные и постперестроечные времена! И надо сказать, что новое звучание композиций групп «Кино», «Бригада С», «Наутилус Помпилиус», «Ноль», «Браво» и других, вписанных в необычный контекст, скорее порадует, чем огорчит. А уж исполнение Сергеем Гармашом, наяривающим на гармошке, песни Фёдора Чистякова «Человек и кошка» может чуть ли не поспорить с оригиналом. А самая забойная сцена — это рэп в вузовской аудитории на мотив «Скованных одной цепью», производящий в зале настоящий фурор. Всё-таки Валерий Тодоровский мог бы ещё освоить профессию клипмейкера — был бы одним из лучших в этой области. Единственное «но»: а насколько нынешнему молодому поколению, регулярно посещающему мультиплексы, знакома музыка двадцатилетней давности? Не будет ли здесь эффекта неузнавания, когда юный зритель примет все музыкальные композиции за соответствующие более ранней эпохе?
Главное достояние фильма — это молодые актёры, истово перевоплотившиеся в стиляг. В принципе, в эффекте перевоплощения нет ничего удивительного, так как артистам фактически надо было изобразить фриков, коих всегда было море разливанное. Другое дело, что эти фрики должны были выглядеть не дурилками картонными, а вполне себе живыми людьми. И талантливой молодёжи, месяцами тренировавшейся танцевать в зале Щукинского училища, по больше части это удалось.
Особенно хорош Максим Матвеев, уж после этого фильма точно должный попасть в разряд секс-символов страны. Как он объясняет своему неопытному товарищу технологию развода чувих (а в «Стилягах» все друг друга называют чуваками и чувихами), надо видеть и слышать. На мой взгляд, не совсем вписался в образ Антон Шагин, сыгравший одну из главных ролей — Мэлса. Не сказать, что молодой артист плох в роли, вот только его изменение от серого представителя массы до яркой личности лишь декларируется, а испуганный взгляд сохраняется до самого конца. Возможно, здесь сказывается психофизика артиста, возможно, неопытность. У женского состава фильма роли в основном ярких украшений, а что-то сыграть довелось лишь Оксане Акиньшиной, чья героиня Польза так до конца и остаётся непонятной, что для картины с простым сюжетом и финальной моралью более чем странно.
Как и в «Тарифе Новогоднем» солидность молодёжному составу добавляют тяжеловесы: уже упомянутый Сергей Гармаш, Олег Янковский, Леонид Ярмольник, Алексей Горбунов и Ирина Розанова. У Розановой с Ярмольником лишь микроскопические эпизоды, которые можно расценить скорее как камео, у Горбунова один музыкальный номер (сцена в пивной), с чем он справился на отлично. Больше других была возможность сыграть у Олега Янковского и Сергея Гармаша. Первый был ограничен рамками изображения вписанного в систему советского дипломата и потому самое яркое его действие — это танец под собственный звукоподражательный аккомпанемент. Гармаш же снова со свойственным ему экранным обаянием изобразил человека из народа, большую часть фильма щеголяя в майке и семейных трусах.
А теперь о грустном. Если условность сюжета «Стиляг» можно объяснить жанром фильма (хотя отдельные моменты чересчур условны, как, например, выход Мэлса с саксофоном на сцену, где он начинает вдруг петь, а не играть), то его мораль, а также интонация повествования вызывают опасение. Сначала об интонации. Понятно, что Валерий Тодоровский снимал фильм-праздник, однако он снимал про 1955 год, когда эхо войны было свежо в людской памяти, когда только-только закончилась эпоха чёрных воронков, забиравших людей по ночам. В фильме всё настолько весело и празднично, что самая страшная трагедия — это обрезание волос у стиляг и их чувих, а намёк на репрессии даётся в каком-то ироничном тоне, отчего молодёжная аудитория резонно смеётся, хотя вещи подразумеваются далеко не смешные. Теперь о морали. Финальная сцена (рассказываю о ней, так как режиссёр сам публично уже открыл финал) представляет из себя путешествие из прошлого в будущее, когда к проходу поющего стиляги по Тверской присоединяются современные неформалы. Замечательно и позитивно. Вот только в чём смысл? Здесь содержание подменяется формой — здорово быть не таким, как все. Но ведь другой, отличный от всех стиль внешнего вида совсем не значит, что его носители априори лучшие люди на земле.
И пусть в фильме один раз звучит фраза «Мы все разные, не лучше и не хуже, просто разные», вся история доказывает обратное (стиляги, читай, иные, — классные и прикольные, а люди из обычной жизни — поголовно жлобы), а финальная сцена, показывающая скопление именно представителей молодёжных субкультур, закрепляет этот тезис. Сомнительная мораль. Недаром Сергей Гармаш на творческой встрече после презентации фильма в Волгограде говорил о том, что нужно смотреть не на внешний вид субкультуры, а на её суть.
Фильм Валерия Тодоровского «Стиляги» — красочный мюзикл, способный стать отличным подарком на Новый год и подарить массу положительных эмоций. Этим, собственно, исчерпывается его смысл.
Любите хорошее кино!
Авторская оценка по десятибалльной шкале: 6 (шесть).