Чужая душа потёмки. Чужая семья - потёмки вдвойне или даже втройне, потому что в ней соединено несколько человеческих душ. Поэтому никогда нельзя однозначно сказать, кто прав в семейном конфликте, а кто виноват... Поэтому в этом материале мы постараемся быть по возможности объективными, не пытаясь кого-то обвинить или без оснований приклеить какие-то ярлыки. Надеюсь, наши читатели поймут нас правильно.
Вместо предисловия
Двухлетний Артёмка (будем называть мальчика так) часто вспоминает свою маму и сестрёнку Алю. Когда бабушка берёт его с собой в магазин, то он никогда не забывает купить сладкий сырок и для них. Хотя и Артёмке уже сказали, что мама и Аля уже, наверное, не смогут приехать к нему. Несмышлёныш до конца ещё не понимает, какое страшное несчастье случилось в его жизни.
Отец Артёма умер еще в 2003 году. Мальчик вряд ли помнит это. Он был ещё совсем маленьким. Ещё через год, 24 августа 2004 года в Тульской области разбился роковой самолет «Ту-134», в котором летели мама, сестрёнка и бабушка Артёма. Так, буквально за год мальчик лишился самых близких людей. Чудовищный теракт сделал несчастными сотни людей, чьи родные находились в разбившемся самолете.
Как только стало известно о трагедии, бабушка и дедушка Артёма со стороны отца приехали в Волжский, где и развернулась последующая драма в нескольких действиях. Итак...
Действие первое. Ребёнок с «поясом шахида»
Приехав в Волжский, где произошла вся эта история, бабушка и дедушка сразу бросились к «родной кровиночке», к Артёмке. Мальчик находился под присмотром няни. Но ведь у родных людей всегда лучше. Бабушка позвонила Лине, тёте Артема, родной сестре его погибшей мамы, и сообщила о том, что забирает внука у няни. Лина была совсем не против, тем более, что и других печальных хлопот хватало.
Без оформления документов увезти маленького ребенка в Сочи было нельзя. Поэтому бабушка, которая много лет прожила в Волжском, собрала все необходимые бумаги для того, чтобы стать официальным опекуном своего внучка. Многочисленные родственники мамы Артёма опять-таки ничего против не имели. Пока.
Бабушка стала опекуном Артема, но никаких денег от государства она ещё ни разу не получила. Слишком много хлопот с получением опекунских, да и в данный момент необходимости в дополнительных средствах пока нет. Родственники Артёма со стороны мамы и родственники со стороны папы - очень состоятельные люди. Да и сам мальчик оказался наследником большой доли имущества, оставшегося после смерти его родных. Самой большой доли. «Это богатство для него, как пояс шахида, из-за этих денег малыш не может окончательно обреcти семью до сих пор», - вздыхает дедушка Артёма. Вполне возможно, что именно из-за этого наследства и начался делёж (в прямом смысле этого слова). Правда, мотивы у противоборствующих сторон несколько отличались. По крайней мере, так кажется со стороны.
Действие второе. В подвешенном состоянии
В это время на семейном собрании родственники Артёма по маминой линии принимают коллективное решение: Лина должна забрать мальчика себе. Почему? Ведь раньше они не противились тому, что малыш будет жить с бабушкой? Не нам отвечать на этот вопрос.
И Лина подала в суд для того, чтобы ей передали опеку над племянником. В ходе процесса она сама признавалась в том, что не сразу решилась бороться за Артёма. Долго думала. И не удивительно, такое решение трудно принять девушке, которой всего лишь 21 год и которая даже ещё не закончила учиться в вузе. Но семья настояла: «Если что - поможем воспитать».
Перед судом стала нелёгкая задача определить судьбу маленького ребёнка. От этого решения зависела его дальнейшая жизнь. Попробуем объективно взвесить все «за» и «против».
С одной стороны на мальчика претендует тётя. Она очень похожа на его родную маму. Она молода, энергична, активно участвует в семейном бизнесе, хорошо учится. Но ей только 21, ей ещё предстоит создать свою семью и родить своих детей. Как в эту новую семью впишется Артём? Как примет его новый отец? С другой стороны, у малыша есть бабушка с дедушкой.
Состоятельные, едва достигшие пенсионного возраста, отлично воспитавшие двоих детей. Но выбирать опять-таки не нам, а суду. Хотя, если по справедливости, такой вопрос должен решаться на совместном семейном совете, а не в суде.
Процесс по делу Артёма можно смело назвать процессом «юридических открытий». Какие только изыски не изобретались в ходе разбирательства! Первое решение, принятое судом по делу об опеке, вообще можно вписать в анналы юридической практики как уникальное. Суд решил «приостановить опеку» над Артёмом. Честно говоря, до сих пор неясно, что это значит. Что жить он должен ни у бабушки, ни у тети, а где-то между? Подобный юридический казус можно было бы назвать смешным, если бы не было так горько.
Действие третье. Юридические качели
Естественно, это решение тут же обжаловали. И в следующем месяце судья выдаёт очередной юридический «перл»: ребенка у бабушки отобрать (!) и передать тёте.
Вы представляете, что значит «отобрать»? Это значит, что придут приставы и будут насильно уводить ребенка от бабушки. Собирать его, закутывать в одеяло и уносить. Такой стресс для малыша не пройдет бесследно. Согласно семейному кодексу, «отобрание» ребёнка возможно только в том случае, если его жизни и здоровью что-то угрожает. Но ничем подобным в данном случае и не пахло. Ребёнок жил у родных, любящих его людей, которые обеспечивали его всем необходимым. И даже если решение суда принято не в их пользу, то никак нельзя было его «отбирать»!
И это решение было обжаловано бабушкой и дедушкой Артёма. Буквально через неделю оно было отменено, принято ещё более абсурдное и страшное: мальчика отобрать (опять отобрать!) и передать органу опеки до выяснения обстоятельств. То есть ребенок при живых родных мог попросту оказаться в больнице (таких малышей в детский дом ещё не помещают).
После обращения бабушки Артёма в дело вступили уполномоченный по правам человека в Волгоградской области Михаила Александрович Таранцов через своего представителя Нину Алексеевну Панкратову, и Татьяну Николаевну Алексееву, уполномоченного по правам ребёнка. Они сразу же заняли жёсткую позицию: «Мы на стороне ребенка. Эти «качели» необходимо остановить».
Но абсурдные решения суда на этом не прекратились. На одном из заседаний прокурор предложила разделить дело об усыновлении на две части: то есть отдельно принять решение по ходатайству Лины и по ходатайству бабушки Артёма. И судья согласилась. Правда, потом абсурдность этого решения возросла вдвое. Прокурор «сам себя высек», подав письменный протест против разделения дела!
Всё-таки кое-каких положительных результатов удалось достичь: на время разбирательства ребёнка оставили у бабушки. Она оформила опекунство в Сочи. И сейчас Артём пока что находится там. А в это время решается вопрос уже не об опеке, а об усыновлении мальчика. Уже было несколько слушаний. Об их итогах мы сообщать не имеем права: действует тайна усыновления. Точно известно только одно: окончательный вердикт ещё не вынесен. Дело перекочевало из Волжского в областной суд.
Действие четвёртое. Нечистоплотность
Это дело, такое сложное с морально-этической точки зрения, ещё более осложняют некоторые действия со стороны тёти Артёма.
Как мы уже сказали, малыш стал богатым наследником. Ему досталось состояние родителей, а также те деньги, которые государство выплатило родственникам погибших в результате катастрофы в небе над Тульской областью.
По закону, пока окончательно не будет определено, кто будет опекуном мальчика, все финансовые операции в частной фирме, которая досталась Артёму от родителей, должны быть приостановлены. А потом управление в свои руки должен взять опекун. Ничего подобного не было сделано. Фирма успешно функционирует, и управляет ею Лина. Управляет на основании доверенности, которую, якобы, оставила на её имя сестра перед отъездом в Москву. Эта бумага вызывает некоторые сомнения в её подлинности. Но суд отказал органу опеки, который подавал ходатайство о проведении графологической экспертизы и проверке подлинности документа.
Не лучшим образом выглядит и то, что Лина по уже отменённому решению суда (о передаче опеки ей) получила в областной администрации компенсацию, положенную мальчику от государства. В Волжском эти деньги выдать справедливо отказались. Там были в курсе того, что решение по делу ещё не принято. А в Волгограде таких деталей не знали. На суде Лина сказала о том, что не потратила ни копейки из этих денег и получила их специально для Артёма. Если так, то зачем было торопиться? Деньги спокойно лежали на счёте в банке, их никто не пытался отобрать.
Поведение Лины и её родных в суде также не создает сколько-нибудь положительного впечатления. Они всячески стараются подчеркнуть, что бабушка не в состоянии воспитывать Артема по состоянию здоровья. И это только из-за того, что она пару раз не явилась на суд, предоставив справку о болезни (кстати, ничего серьёзного, обычный грипп).
И уж совсем нелицеприятным выглядит то, что после принятия одного из промежуточных решений по этому делу Артёма действительно пытались отобрать у бабушки в Сочи. Несмотря на то, что это решение находилось на обжаловании. Бабушка с Артёмом была вынуждена скрываться у родственников. Доходило даже до того, что по всему Сочи были вывешены объявления с её фотографией и текстом приблизительно такого содержания: «Разыскивается женщина, похитившая ребёнка».
Нельзя не задуматься и том, насколько непредвзяты судья и прокурор. Например, по ходатайству последнего из зала были удалены представитель уполномоченного по правам человека и уполномоченный по правам ребёнка. Просто так, чтобы не мешали. Никаких документальных обоснований правозащитникам не предоставили, так что даже обжаловать такое решение нельзя. Да и все остальные решения, согласитесь, были, по меньшей мере, странными.
Действие пятое. Не последнее
Конец этой истории пока ещё не известен. Слушания по делу ещё предстоят.
Подчеркну ещё раз: мы не беремся судить ту или иную сторону. Никто ещё не доказал, что тёте Лине мальчик нужен только с точки зрения материальных интересов. Да, в этом плане бабушка мальчика показала себя благородно, отказавшись от каких-либо денежных дрязг, пока не решена судьба Артёма. Но это не значит, что родственники его матери равнодушны к ребёнку. С другой стороны, если мальчик будет жить у бабушки, то это не означает его изоляции от родных. Никто не запретит им навещать его, дарить подарки, участвовать в воспитании.
Хуже всего то, что в данной ситуации судебная система показала себя полностью несостоятельной. Волжский официально признан площадкой для внедрения так называемой ювенальной юстиции, занимающейся сугубо делами несовершеннолетних, как уголовными, так и гражданскими. Ставится вопрос о подготовке специальных «детских» судей, знакомых с возрастной психологией, педагогикой, особенностями детского мировосприятия. Дела, в которых так или иначе участвуют дети, не должны решаться сугубо с позиции обеспечения интересов взрослых. И вот на территории этой экспериментальной площадки становится возможным принятие таких бездумных и порой жестоких решений по отношению к ребёнку: отобрать, поместить в больницу... Это даже не решение в чью-то пользу, а решение «против всех», прежде всего против маленького человечка. Господа юристы, а вы когда-нибудь задумывались о том, что за вашими протоколами - судьбы?
Елена Демичева.
Все имена, упомянутые в материале, вымышлены.
Постфактумом
Комментарий юриста
Алексей Дудин:
Ситуации, подобные описанной в статье, всегда вызывают большой общественный резонанс и большое количество эмоции.Тем не менее, должностные лица и суд, участвующие в рассмотрении дела должны придерживаться объективности и беспристрастности, сохранить которые во время рассказа не удалось журналисту.
Давайте посмотрим на некоторые правовые моменты в сложившейся ситуации.
«Наследственное имущество»
Чтобы решать имущественный спор, возникший из-за наследства, важно понять несколько моментов. В том случае, если было завещание, распределение наследственной массы осуществляется в соответствии с завещанием и положениями гражданского законодательства об обязательной доле некоторых наследников. При этом в завещании могло быть указано, что доля в уставном капитале организации переходит не к сыну, а сестре умершей, т.е. тёте Артёма.
Если же завещания не было, то вся процедуры наследования происходит в соответствии с законом. В действующем Гражданском кодексе РФ эта процедура достаточно регламентирована. Если в составе наследства имеется имущество, требующее не только охраны, но и управления (например, доля в уставном капитале хозяйственного общества, ценные бумаги), нотариус в качестве учредителя доверительного управления заключает договор доверительного управления этим имуществом. Если это не было сделано нотариусом, то заключение договора на управление имуществом должно было быть осуществлено органом опеки и попечительства. При этом размер вознаграждения по договору доверительного управления не может превышать 3 процента оценочной стоимости наследственного имущества.
Распоряжение доходами, полученными от управления имуществом, осуществляется опекуном исключительно в интересах подопечного и с предварительного разрешения органа опеки и попечительства.
В том случае, если учредителей в обществе было несколько, то у наследника возникает право либо на получение действительной стоимости унаследованной доли или соответствующую ей часть имущества, либо на вхождение в состав учредителей. Какое именно право возникает у наследника, зависит от того, что прописано в учредительных документах организации.
«Опека»
Вопрос о том, кто должен быть опекуном Артёма, безусловно, должен решаться с учётом интересов ребёнка. Однако судить о том, кто может создать наиболее оптимальные условия для воспитания и развития ребенка, лишь по формальным критериям (возраст, доход и др.) достаточно сложно. Ведь помимо всего прочего должны приниматься во внимание и привязанность ребенка к тем или иным родственникам, моральные и психологические качества человека, претендующего быть опекуном. Скорее всего, суд принимал достаточно обоснованные решения при выборе того, кому быть опекуном.
«Процессуальные моменты разбирательств»
Решение суда «отобрать» автоматически ещё не означает грозный визит приставов. Ведь если действительно исходить из интересов ребенка, это можно сделать добровольно, и приставы это обязательно предложат. Только в случае не осуществления решения суда добровольно, приставы будут приводить его в исполнение принудительно. И для избежания стресса ребёнка при «отбирании и укутывании в одеяла» более разумным будет не доводить дело принудительных действий со стороны судебных приставов.
В ходе каждого судебного заседания суда первой инстанции составляется протокол. Кроме того, у сторон имеется право заявлять ходатайства и заявления. Причём заявления и ходатайства могут быть заявлены как в устной форме, так и письменной. Поэтому бабушка Артема или её представитель могли заявить ходатайство о привлечении к участию представителя уполномоченного по правам человека и уполномоченного по правам ребёнка для более полного учёта интересов ребёнка (в ответ на соответствующее заявление прокурора об удалении данных лиц из зала судебного разбирательства). При получении отказа он должен был быть зафиксирован в протоколе либо в соответствующем определении суда. Соответственно появилась бы письменное подтверждение отказа и возможность обжалования данной позиции суда.
Поведение прокурора, хотя и представляется несколько странным, тем не менее, возможно предположить, что желание разделить дела представляло собой попытку найти наиболее оптимальный и безболезненный путь решения сложного дела. Убедившись же после обсуждения в судебном заседании, в нецелесообразности данного решения им было принято решение о принесении протеста на своё же предложение.
****
В заключение хочу подчеркнуть две вещи: во-первых, все комментарии были даны на основе фактов, изложенных в статье, и носят вероятностный характер, т.е. чтобы говорить о точных правовых оценках всего произошедшего, необходимо детально познакомиться со всеми документами и обстоятельствами данного дела, изложенными в документах- первоисточниках (заявлениях, решениях суда и т.д.). А во-вторых, при решении любого дела необходимо выслушивать обе стороны. На данный же момент мы можем составить мнение о ситуации только с одной стороны. И ещё: несмотря на трагичность всего положения, надо стараться сохранять холодный рассудок и ясность видения, а не превращать всё в сюжет программы «Окна».