Наша личная жизнь, дорогие друзья, это не только охи-вздохи по поводу любовных переживаний. Это ещё и суровая повседневная проза. Счастливый роман, как правило, заканчивается свадьбой. Вот тут-то всё и начинается... Как говорил в одном из своих монологов незабвенный Аркадий Райкин, «шутки шутками, но могут быть и дети».
У Надежды Мушкетовой, которую теперь можно назвать нашим постоянным автором, опыт по части воспитания богатый. Сегодня она им поделится, а вы, уважаемые читатели, может быть, вспомните по ходу дела что-нибудь из жизни собственных драгоценных чад. И тоже поделитесь опытом в письменной форме. Договорились?
Ваша Галина Гридина.
- Нет, ты видела?! - возмущённо крикнула моя подруга Элька, впуская меня в квартиру, откуда навстречу выломился её старшенький, весь расфуфыренный, круче некуда. Ясно, на свиданку парень торопится: чёрная вязаная шапка до середины переносицы, воротник куртки - до неё же, штаны язык не поворачивается назвать спортивными, хотя они такими и задумывались. Просто вместе с Артёмом в них мог бы поместиться ещё Тарас Бульба с лошадью. Мода, блин. Выше только звёзды, круче только яйца.
- Что случилось-то? - спрашиваю. - Парню скоро восемнадцать, пусть погуляет.
- Погуляет!.. - Элька ещё кипит. - Что ни лахудра, то его девушка!
- Да брось ты, нормальные у него девчонки. Ну, почти все. Или почти нормальные.
- Ненормально, что их столько. А вообще-то, ты права. Если сейчас лахудра - это норма, то они у него даже слишком нормальные.
- Может, мы им просто завидуем? Лахудры не лахудры, а у них всё впереди. А мы-то уже с ярмарки катим.
- Если б я в молодости такой выдергой была, как нынешние девки, моя ярмарка вообще не состоялась бы, - ворчит Элька.
Она и сейчас ещё могла бы составить конкуренцию Артёмовым подружкам, но не всем же так везёт с внешностью.
- Понимаешь, внешность тут ни при чём, - объясняет мне уже успокоившаяся слегка Элька, когда мы садимся пить чай. - Лахудра - понятие внутреннего содержания. Понимаешь? Молодые, да ранние. Скороспелки чёртовы! У них сексуальная революция, а потом в загс сразу после уроков. Вот сделает он ребёнка какой-нибудь дуре - и что? Женится в 18 лет, ни профессии, ничего! А жить где?
- Ну, с жильём у многих и похуже, чем у вас...
- Щас! - злобно радуется Элька. - Только после моих похорон! Я ему так и сказала сегодня: «Женишься - иди, снимай квартиру!»
- А что - уже актуально? - удивляюсь я.
- Да нет, это я так, на будущее, чтоб знал. С невесткой в одной квартире я жить не буду. Пусть хоть на вокзал идут, или я уйду к бомжам в теплотрассу.
Теплотрасса - давняя Элькина мечта. Чуть что - заявляет своим мужикам: уйду бомжевать, а вы тут, как хотите, готовьте, стирайте, убирайте или ни черта не делайте, надоело с вами нянькаться!
- Как ты будешь жить в этой теплотрассе - без ванной, без кухни?
- На черта она мне сдалась, кухня? - удивляется Элька. - Я тут как папа Карло у плиты, думаешь для себя? Да я бутербродик съела и неделю сыта. А эти, как Змеи Горынычи, жрут, в три глотки каждый, только успевай поворачиваться.
- А мыться как? В теплотрассе?
- Дырочку просверлю и буду мыться горячей водой.
- А ею можно мыться?
- А тем, что из наших кранов течёт, можно? А мы её даже пьём.
- Может, и мне с тобой?
- Ага, теплотрасс на всех желающих не хватит.
- Я не думаю, что столько замужних женщин мечтает о теплотрассе.
- Зато многие мечтают, куда-нибудь деться от всего этого счастья. Правда, теплотрасса не всем в голову приходит.
Для постороннего у нас очень странный разговор, но это просто нужно знать Эльку. Никуда она не уйдёт, конечно, но она как никто другой умеет говорить на полном серьёзе вещи, о которых люди даже не шутят. Некоторые с непривычки пугаются Элькиных разговоров, но её просто нужно знать. Я-то её давно знаю, не с самого детства, но около того.
- Про невестку я серьёзно, - говорит Элька. - Два медведя в одной берлоге не живут. Я знаю, что я вредная, лучше уж отдельно жить, чем лаяться каждый день.
- А внуки? Все равно принесут и...
- Щас! - повторяет Элька. - У нас две бабушки, с моими хоть кто-нибудь нянчился? И вместе жили, и отдельно, и с той и с другой. Что мать, что свекровь: конфетку дали, на ручках подержали - и всё! А я крутилась, как белка в колесе. Пусть приводят, когда подрастут, чтоб никаких пелёнок и памперсов, никакого рёва по непонятной причине.
- Малые детки - малые бедки. Зато, пока грудной, лежит себе, поел, поспал, поел, опять спит, никуда не лезет...
- Спит! Если как мои спали, так боже упаси. Всю ночь орали оба, как оглашенные! Тебе-то повезло в этом смысле.
- Да, мой сынок - дрыхло по жизни. Что спал, то спал, не пожалуешься. Зато сейчас в школу не добудиться.
- Можно подумать, моих в школу можно добудиться.
- Ну неужели и внуки у тебя обязательно крикуны будут?
- А почему нет? Сейчас все нервные. А к соседке вчера зашла, к этой, к Любке, она на девятом уже месяце. Сидит, видик смотрит, ужастик какой-то. Вампиры, крючья, кровищи по экрану, аж чуть не в комнату течёт. Ну и чего она родит, по-твоему?
- Фредди Крюгера.
- Вот именно. Или вампира.
- Не разрешай невестке видик смотреть во время беременности. Правда, для этого вместе жить надо.
- Нет, без меня. Пусть смотрит, чего хочет, но воспитывает потом сама. А мне в гости приводит готовеньких, большеньких и всё понимающих.
- Эльк, а в каком возрасте они, по-твоему, начинают всё понимать?
- Ну, годика в три уже кое-что понимают.
- А ты помнишь, как Артюша, когда ему было три годика, покидал с балкона банки со сгущёнкой, все твои запасы в перестроечное время? С какой из бабушек ты его тогда оставила?
- Не все, - задумчиво возражает Элька. - Три я успела подобрать, как раз домой шла. А четвёртая мимо просвистела, укатилась куда-то.
- А всего сколько было?
- Да я уже не помню. Ящик где-то. Соседка потом ещё штук пять подняла, но сказала мне, когда они их уже съели. Да-а, времечко было...
- А мой года в три магнитофон разобрал. С концами. А может, я зря мастеру сказала, что это последствия детской любознательности, а не падения с пятого этажа. А так он сразу: не-е, после детей даже без гарантии не берём, это бесполезно, вы его лучше выбросьте...
- Нет, три года, это, конечно... Лет в пять всё-таки ребёнок уже больше понимает, сам хоть что-то умеет.
- Ещё как умеет! А помнишь, как мы в деревню ездили вместе? Именно в пять лет наши с тобой кадры выпустили всю живность на соседском подворье. Освободители кур и кроликов. Помнишь, как мы их ловили?
- Кого, детей?
- Зверушек, балда! Неужели такое можно забыть? Как мы лазали по окрестным оврагам и придумывали, как можно позвать кролика, если он на «цып-цып» не отзывается. Нам и судом грозили, и не знаю чем... Как бы мы расплачивались, если б всех не переловили?
- А я до сих пор не представляю, как кроликов подзывают. Но теперь-то у нас нет соседей с кроликами... А разве это мы с тобой тогда были? В смысле, мне почему-то казалось, что это мы с Алкой ездили.
- С Алкиным дитём твоё у соседей мотоцикл раскурочивало, но это уже школьные годы чудесные. Это они уже первый класс закончили, если не второй...
- Сосед тоже хорош, технарь фигов, не смог люльку обратно привинтить. У него потом вообще половина запчастей лишняя оказалась. Получился мопед, а кому, скажи, сейчас нужен мотоцикл с коляской? Да ещё такое барахло, чуть не довоенное. А я почему-то думала, что это они с твоим... Всё перепуталось.
- Просто подобных воспоминаний нам с тобой на всю жизнь хватит. Например, как ваша баба Галя полы красила.
- Ага. Надо ж было додуматься Ивасика в помощники взять! Как будто не знает родного внука. Это ж диверсант по жизни! Могла бы вспомнить хотя бы, как он деду в самогон шампуня налил.
- Ну, дед сам дурак. Нашёл, кому пожаловаться, что надо бы в банке запах перебить, чтоб бабка не догадалась. Как будто в запахе дело.
- Шампунь, правда, жутко пахучий был, я его помню. Аллергичный какой-то запах. А с полами, может, он и правда не нарочно. Перепутал ребёнок клей с олифой. Могла бы сама эту краску разбавить, а не приставать к десятилетнему пацану.
- Ох, правда, это ж ему уже десять лет было! Нет, я вообще с внуками сидеть не буду. Разве что внучка родится. Девчонки всё же как-то...
- Боюсь, я тебя разочарую, но когда моя бабушка сидела с нами, внучками, она не могла пожаловаться на недостаток впечатлений. Когда мне не хотелось идти в школу, я выходила из дому, специально подскальзывалась и падала в лужу, портфель старалась тоже уронить и вообще намочить побольше того, что долго сохнет или имеется у меня в единственном экземпляре. Воды, например, в сапоги налить. Приходилось возвращаться домой, переодеваться особо было не во что, сохнуть долго. Раза три срабатывало, а потом бабушка из окна увидела, что я нарочно упала. Я ещё потом передумала в театральный идти, раз я плохая актриса.
- Передумала? А сколько ж тебе лет было?
- Ну, классе в седьмом, наверное, как минимум.
- Да, ты меня утешила. Дети вообще умнеют когда-нибудь?
- Вряд ли. Посмотри на нашу страну. И на себя заодно. Вспомни котлеты на потолке. Это не седьмой класс. Ты уже была серьёзная замужняя дама.
Сразу после свадьбы Элька и Витёк жили в хрущевке. Известное дело, потолок чуть выше плинтуса. Элька жарила котлеты, а муж вмешался в эту процедуру и заявил, что она их неправильно переворачивает. Опытная хозяйка просто встряхивает сковородку, и они сами подскакивают и переворачиваются. Элька считала себя опытной хозяйкой, поскольку котлеты жарила уже третий раз в жизни, но чтобы произвести впечатление на мужа встряхнула сковородку. Котлеты не отреагировали. На повторную встряску тоже. Разозлившаяся Элька тряхнула изо всех сил, котлеты взлетели и прилипли к потолку. Свекровь пришла в гости как раз, когда Витёк в наказание за дурацкие советы соскребал полусырой фарш с потолка. На вопрос, чем это они тут занимались, ответил: «Не видишь, что ли, котлеты жарим!»
Странно всё-таки эта жизнь устроена. Никто не умнеет, но как-то живём...
Надежда Мушкетова.