Станислав Фёдорович Железкин — личность легендарная. Чего стоит хотя бы создание с нуля кукольного театра в Мытищах, который за двенадцать лет своего существования стал одним из лучших российских театров. Только перечисление регалий Железкина займёт уйму места — художественный руководитель Мытищенского театра кукол «Огниво», заслуженный артист России, лауреат Госпремии РФ, председатель Ассоциации кукольников России, советник президента Международного союза деятелей театров кукол UNIMA и т.д. А ещё Станислав Железкин — наш земляк, он уроженец хутора Малый Лычак Фроловского района. Как было не побеседовать с таким человеком — перед премьерой в кукольном театре спектакля «Маленькая фея» в постановке Станислава Железкина «Вечёрка» взяла у маэстро интервью.
— Станислав Фёдорович, почему куклы?
— Когда мне было 15 лет, в Волгограде проходил Всероссийский конкурс чтецов, в котором я участвовал и где меня увидел Александр Александрович Хмелев, тогда главный режиссёр кукольного театра, удивительный мастер. Он и пригласил меня в театр. А было это в 1958 году. Тогда же я поступил в культурно-просветительское училище, на отделение «режиссура клубных учреждений». В училище я обучался не только у сильных педагогов и мастеров — они все были сильными личностями. Всем, что я имею, я обязан моим замечательным учителям — артистам Волгоградского театра кукол. В первую очередь легенде театрального искусства Любови Ильиничне Люй-Чан — величайшей актрисе XX столетия в российском театре кукол. Когда я сюда зашёл, Хмелев взял мою руку и положил на руку Люй-Чан и сказал: «Любочка, ты сделай из него не только артиста, но и человека». Я же тогда только приехал из деревни, говорил «чаво» и тому подобное. «Боже мой! — воскликнула Люй-Чан. — Да он же француз — он даже по-русски не умеет говорить».
— Не обиделись?
— Нет конечно — она была абсолютно права. А моим учителем по жизни стал мастер Александр Владиславович Ильин (и ныне артист нашего театра кукол. — Прим. ред.), которому я низко кланяюсь. Он учил меня не только на сцене, но обучал отношениям с людьми, особенно с дамами — ведь я был деревенским пареньком, которому надо было объяснять буквально всё.
— В каком спектакле впервые вышли на сцену?
— Это был «Кот Васька и его друзья», где я играл несколько ролей.
— Долго здесь работали? Почему уехали?
— Я проработал здесь около пяти лет. Жить поначалу пришлось в общежитии трамвайно-троллейбусного управления, четвёртая кровать в комнате. А потом мы поехали на гастроли в Ростов-на-Дону, где меня увидел главный режиссёр Краснодарского театра кукол, который и пригласил меня к себе с условием, что мне сразу дают квартиру в центре города. И меня благословила Люй-Чан, посоветовавшая мне ехать в Краснодар, так как в Волгограде перспектив с жильём не было.
А из Краснодара я перебрался в «соседнюю» область (с географией тогда плохо было) — в Тюмень, где был главным режиссёром гениальный Михаил Хусит. Сейчас он, кстати, один из главных раввинов в Америке. В Тюмени я проработал 9 лет — это было моё большое счастье. Как актёр я сформировался именно там. Я играл и Пёр Гюнта, и Макбета, и много других больших ролей. Я стал пятым артистом в российских театрах кукол, которому было присвоено звание заслуженного. Это сейчас в каждом театре заслуженных артистов по несколько человек, а я стал к тому же самым молодым из кукольников, которому было присвоено такое звание, — в возрасте 29 лет. До меня люди получали только после 50. В Тюмени я стал самым высокооплачиваемым артистом в СССР. Тогда оклад народного артиста СССР составлял 220 рублей, а у меня был оклад 250 рублей.
— Как такое было возможно?
— Это произошло после московского фестиваля, на котором я играл в «Пёр Гюнте» девять ролей. Там случайно присутствовал министр культуры СССР, чьим распоряжением мне и присвоили такой оклад.
— Куда дальше занесла вас судьба?
— Из Тюмени я переехал в Ярославль, где провёл четыре самых страшных года своей трудовой жизни — провалы следовали за провалами. Там просто были в шоке, как мне могли дать такой высокий оклад.
— После Ярославля вы попали в Мытищи, которые стали вашей судьбой?
— Да, меня пригласили в Мытищенский драматический театр сыграть роль Нерона. На спектакле присутствовал ныне покойный мэр Мытищ Анатолий Константинович Астрахов, который после задал мне вопрос: «Что Мытищи будут иметь, если мы вас пригласим сюда работать?». Понятно, что маленький город нельзя было сравнить даже с Ярославлем, режиссёр Вольховский мне даже говорил: «Стасик, куда ты едешь? Нет такого города Мытищи!». Я поставил условием переезда в подмосковный город не только квартиру мне, но и каждому артисту, которых будет в театре восемь. Потребовал здание и много чего ещё. А это было 14 лет назад, начало 90-х, когда в стране всё распадалось. И мэр мне в ответ на это сказал: «До свидания».
А через месяц я получаю телеграмму, что все мои условия выполнены и меня просят приступить к работе. Это было удивительно. Мэр обязательно хотя бы раз в месяц посещал наш кукольный театр.
Шесть лет назад он скоропостижно скончался, но новым мэром стал его заместитель Александр Ефимович Мурашов, тоже мудрый человек. В 2004 году за полтора миллиона долларов и за десять месяцев было построено новое здание и на сегодняшний день Мытищенский театр кукол «Огниво» — это лучший кукольный театр в России. Он оборудован по последнему слову техники. Более того, ещё три миллиона долларов ушло на обустройство территории вокруг театра — был разбит парк с фонтанами и водопадом. Причём всё это делалось очень быстро. Деревья в парке появились за ночь — жители проснулись и ахнули. Повезло нам, что тут говорить, с городским начальством.
— За что вы получили «Золотую маску»?
— Наш кукольный театр получил не только «Золотую маску», но и гран-при одиннадцати международных фестивалей. А два года назад мы представляли Россию на Всемирном конгрессе кукольных театров — это такая театральная Олимпиада. От каждой страны раз в четыре года едет только один театр, и всегда нашу страну представлял театр Образцова, но вот два года назад международная комиссия пригласила «Огниво» — мы показывали спектакль для взрослых «Завтра начинается вчера» в постановке Марты Цифринович. Удивительное название! Это история нашего государства глазами российских художников XX века. В спектакле впервые использована компьютерная графика с объёмными куклами — очень дорогостоящий проект.
Что касается высшей театральной премии России «Золотая маска», то её наш театр получил в 1998 году за взрослый спектакль «Легенда о короле Лире».
— У вас в репертуаре много спектаклей для взрослых?
— 21 название для детей и 9 — для взрослых. Из этих трёх десятков спектаклей я поставил мало — примерно четвёртую часть.
— А почему? Ведь вы худрук театра.
— И директор. Скажу вам прямо: из всех режиссёров, что ставили на сцене «Огниво», я — худший. Посмотрите на нашу афишу — там лучшие имена со всего мира (Е. Гиммельфарб, А. Маркуцкис, Ю. Фридман, В. Вольховский, М. Цифринович. — Прим. ред.). Пока так и не смогли пригласить чеха Крофта, но мы не теряем надежды, что он даст согласие на постановку в нашем театре.
— А режиссурой где занялись?
— Ещё в Краснодаре я поставил первый спектакль, в Тюмени ставил.
— В Волгограде, где начинали свой творческий путь, ставите впервые? Волновались?
— Впервые. Это волнительное для меня событие.
— Много изменилось в театре с тех пор?
— В том-то и дело, что изменений особых я не заметил. С одной стороны, это хорошо: хорошие актёры, кукловождение на приличном уровне, аура в театре замечательная, директор — удивительная женщина. С другой стороны, к сожалению, я увидел ту же старую технику, то же неприспособленное здание. Когда мне было пятнадцать лет, здесь собирались делать пристройку, даже вырыли котлован. И что? Пристройки нет, котлован зарыли, а про этот проект забыли. Меня это сильно огорчает. Я глубоко убеждён, что о городе, о руководстве города судят по состоянию культуры, театров в первую очередь. 37 лет я проработал в искусстве, а здесь ничего не изменилось.
— А где-то бывает хуже с помещением и технической оснащённостью, чем в Волгоградском театре кукол?
— Хуже уже не бывает. Есть лишь единицы, где всё примерно на том же уровне. Такой театр кукол не делает чести городу-герою Волгограду.
— Пару слов о премьере.
— Мне бы хотелось, чтобы ребёнок, который приходит с улицы, зашёл в театр и началось бы чудо, волшебство. Он должен забыть, как шёл сюда, какая на улице погода и т.п. Посредством волшебства и изобразительных средств, даже если это смешной спектакль, мы должны заставить зрителя сопереживать. Но не заискивать перед ним. Он сам должен выйти и принять точку зрения либо отрицательного героя, либо положительного. Пьеса В. Рабадана «Маленькая фея» очень хороша в этом плане. На поступках нашего героя Горана, находящегося между злом — карликом-колдуном Фу-ты и добром — Феей, ребёнок должен понять, что его сердцу ближе. И обязательно спектакли должны наносить рану — в хорошем смысле, тревожить ребёнка, он не должен быть безучастным созерцателем. Финал мы придумали вместе с известным художником Ольгой Сидоренко: мы долго искали способ выражения, визуальный ряд, чтобы он не только был завораживающим, но чтобы форма не входила в диссонанс с содержанием. На Западе сейчас главное — это яркая форма, а содержание их не волнует. Именно этим отличается российский театр.
— Поясните, что такое световой коридор?
— Это когда лучи направлены в одно место, и актёр при всей эмоциональности своей роли не должен попадать на свет, должна быть видна только кукла. Данная техника впервые применяется в Волгоградском театре кукол, хотя в других театрах используется уже давно. Технически световой коридор — это очень сложно для актёров. Но здесь одержимые актёры — за две недели они не только освоили кукол, но постоянно контролировали себя, чтобы куклы попадали в этот коридор. А ведь актёр при этом куклу не видит, на нём же чёрный балахон с капюшоном. Одна из самых сложных систем вождения кукол — это со световым коридором. Что-то у нас в этом плане получилось.
— Сейчас вы актёр или режиссёр?
— И то и другое. В своих спектаклях не играю, а в чужих — да.
— А кем себя считаете прежде всего?
— Думаю, актёром. И знаете почему? Потому что в театре «Огниво» ставят спектакли хорошие режиссёры.
Александр Иванов.